Сергей Бирюков

Вспышка городского насилия снова произошла во Франции, получив мощный резонанс в общественном мнении страны и приведя в движение ее политическое сообщество. Волнения, вызванные жестоким задержанием и изнасилованием в полицейском участке парижского пригорода Ольне-су-Буа 22-летнего выходца из семьи африканских иммигрантов по имени Тео, вызвали массовый протест: брожение распространилась через систему «сообщающихся сосудов», связывающих между собой периферийные муниципальные образования с преобладанием жилья социального типа, на сам Париж.

Для разгона демонстрантов, которые поджигали машины и били стекла, полиции пришлось применять специальные средства, а также стрелять в воздух. Жесткие ответные действия полицейских и проведенные ими массовые задержания лишь усилили интенсивность протестов, проходивших под лозунгом «Справедливость для Тео».

Успокоению ситуации не способствовали ни начатое в отношении четырех полицейских следствие, ни визит в больницу к пострадавшему президента Франции Франсуа Олланда, который призвал «к взаимному уважению» между полицией и жителями иммигрантских кварталов в связи с погромами

Как результат – атмосфера на улицах Парижа только накалилась. В результате, очередной цикл протестной активности принес моральную победу выходцам из иммигрантских семей и скорее усилил стену отчуждения между лояльными и интегрированными французскими гражданами с одной стороны, и носителями «пригородной» субкультуры – с другой.

Выступления во французских пригородах – не локальный конфликт, но давно уже драйвер политического развития Франции. Об этом свидетельствуют результаты последних социологических опросов, посвященных проблемам городского насилия и отношению к иммигрантам и их детям. В частности, опрос, проведенный социологической службой Ifop по заказу газеты «Le Figaro» 16-17 февраля показал, что отношение французов к феномену пригородов в связи с «делом Тео» существенно не изменилось, но остается достаточно устойчивым и консолидированным.

Показательно, что предложение кандидата в президенты Франции от «правых республиканцев» Франсуа Фийона снизить возраст наступления уголовной ответственности до 16 лет было положительно оценено 61% опрошенных, включая сюда немалую часть избирателей, традиционно идентифицировавших себя как сторонников «левых» сил. Помимо всего прочего, пригороды были охарактеризованы участниками опроса как «потерянная для Республики территория», «удушающая» множество талантов, которых «страна лишилась по собственной вине». По словам организаторов опроса, подобное отношение участников опросов к ситуации вокруг пригородов остается неизменным в основных своих чертах начиная с 2015 года, когда проводился опрос, посвященный десятой годовщине знаменитых волнений 2005 года.

Так или иначе, февральский опрос 2017 года показал, что для 82 % опрошенных (среди которых 95 % поддерживают «республиканцев») пригороды остаются территорией, более склонной к проявлению насилия, нежели остальная страна

Среди факторов, объясняющих периодические вспышки насилия во французских пригородах, участники опроса назвали в том числе «наличие организованных банд», влияние наркотрафика», безработицу и отсутствие социальных перспектив у тамошней молодежи. Как полагает глава Ifop Жером Фурке, опросы показали близость ответов представителей электората «республиканцев» (83 %) и «Национального фронта» (81 %) по вопросу о снижении минимального возраста для наступления уголовной ответственности.

И хотя кандидаты на пост президента от «левых» Эмманюэль Макрон и Бенуа Амон категорически отвергают идею подобной реформы, она находит поддержку у 43 % «левых» избирателей.

Между тем, более пристальный взгляд на французскую политическую реальность показывает, что дети иммигрантов – не «внутренний пролетариат» (по Арнольду Тойнби), но интегрированная в социально-политическую систему страны антисистемная по своей направленности сила, вызывающая мощный общественный резонанс и получающая масштабную поддержку от других протестных групп, и особенно – молодежи. Последнее – не случайно: для молодых французов европейского происхождения характерен более высокий уровень терпимости к иммигрантам и выходцам из их семей, а также ярко выраженный акцент на социальных, а не на этнокультурных проблемах.

И сами пригородные протесты, помимо всего прочего, являются реакцией на масштабное отчуждение, социальную анемию и недееспособность государства со стороны наиболее «неприкаянной» и маргинализированной части французского общества, к которой относятся жители мигрантских и «инокультурных» районов и кварталов как в мегаполисах, так и в меньших по размеру французских городах

По мнению известного французского специалиста по политическому исламу, автора книги «Республика и ее пригороды» Жиля Кепеля, в сегодняшней Франции сложилась социальная система регрессивного типа, основной характеристикой которой является жесткая стратификация с точки зрения доступа к социальным благам и возможностей карьерного роста. На вершине построенной таким образом социальной пирамиды находится аристократия из высокопоставленных чиновников, которые «питаются» из налоговой кассы, не будучи заинтересованными в модернизации французского государства, его политической, социальной и культурно-образовательной систем.

При этом французский средний класс фактически перестал быть «мотором» общенационального развития – ибо молодежь из семей среднего класса, получающая хорошее образование, при наличии соответствующих возможностей покидает страну и предпочитает работать на процветание других стран, не доверяя все более неэффективному в решении накопившихся проблем французскому государству.

Внизу социальной «пирамиды» находятся дети из мигрантских семей, не имеющие шансов на карьерный рост, полноценную социализацию и минимально достойную социальную перспективу

По мнению Кепеля, поскольку момент для полноценной интеграции иммигрантов и их потомков во французское общество был упущен несколько десятилетий назад, проигнорировать и локализовать проблему, с которой так или иначе связаны 10 % населения страны, не удастся. Единственный выход – изменить политические, экономические и социальные «правила игры», на что не может решиться французский истеблишмент, демонстрирующий управленческую беспомощность вкупе с политической ангажированностью, никоим образом не связанной с долгосрочными интересами развития страны.

Результатом подобной политики становится затянувшийся социально-экономический кризис, при котором в течение многих лет французскому правительству не удается «запустить» экономический рост, создав таким образом возможности для решения большого числа проблем, накопившихся в социальной сфере – что вызывает к жизни протестные настроения, которые сегодня наиболее сильны в среде бывших и нынешних иммигрантов.

Помимо всего прочего, следует рассматривать периодически повторяющиеся во Франции «городские бунты» как своего рода плату за демодернизацию, деидустриализацию и деурбанизацию ее малых и средних городов, и одновременно – за перемещение центров социальной активности в мегаполисы, формирующие вокруг себя столь «взрывоопасную» периферию из пригородов

Как показывают данные недавнего исследования, проведенного аналитической службой France Stratégie,  в современной Франции процесс создания новых рабочих мест в течение нескольких последних десятилетий концентрируется главным образом в пространстве крупных городов, насчитывающих не менее 500 тысяч жителей – то есть в своеобразных зонах, вбирающих в себя наиболее активные категории населения и  обеспечивающих последним доступ к наиболее престижным профессиям; маргинальные же «полюса» подобных муниципальных образований притягивают к себе иммигрантов. При этом очевидный ущерб наносится малым и средним городам страны, которые утрачивают традиционные отрасли своей экономики и источники развития, и в которых образуются целые сектора неблагополучия, заполняемые теми же иммигрантами.

В результате, двенадцать региональных метрополий Франции сконцентрировали сегодня около половины существующих трудовых вакансий (46%), из которых 22% приходится на Париж и 24 % – на провинцию.  Подобный дисбаланс, впрочем, радикализует настроения не только в пригородах мегаполисов, но и во всей стране.

Однако более глубокой и значимой проблемой современной Франции является констатируемый тем же Жилем Кепелем идентитарный раскол внутри французского общества, разделяющий его на две основных субкультуры – сравнительно успешно социализированных французов, отождествляющих себя с институтами Республики, и многочисленных асоциальных мигрантов, места проживания которых (упомянутые пригороды) превратились в зоны социального неблагополучия.

Заложником этого раскола, по мнению Кепеля, сегодня является весь французский политический класс, представители которого вынуждены так или иначе приспосабливаться к сложившейся ситуации

При этом системные кандидаты предлагают для решения проблемы паллиативные меры различного толка  – например, снижение возраста уголовной ответственности (официальный центристский кандидат Франсуа Фийон), новую объединяющую всех французов стратегию (сошедший с дистанции «правоцентрист» Ален Жюппе), «морализацию» публичного пространства и политики (центрист Франсуа Байру) либо общее повышение конкурентоспособности страны в рамках ЕС за счет нового раунда либеральных реформ (леволиберальный «независимый» кандидат Эмманюэль Макрон). Из асоциальных мигрантов в значительной степени формируют свой электорат социалисты, постепенно утрачивающие своего традиционного избирателя в результате деиндустриализации и масштабного кризиса социальной сферы, особенно в малых и средних городах провинции.

Подобные (квази)политические стратегии замораживают ситуацию, но не способствуют решению накопившихся проблем. За симулякр политического единства и разнообразные политические паллиативы сегодня вынуждены платить интегрированные и лояльные граждане Франции, в то время как слабо интегрированные и антисистемно настроенные обладатели французского гражданства из пригородов превращаются в мощный политический инструмент, способный оказывать все более сильное влияние на власть, государство и общество.

Однако нарастающие протесты пока не способны изменить линию поведения французского истеблишмента, продолжающего следовать избранной конформистской стратегии и сооружать очередной «стеклянный мост» над бездной социального и культурно-идентификационного кризисов

В этом контексте вполне объяснимой выглядит стойкая неприязнь истеблишмента Франции к Марин Ле Пен – последняя (если отбросить в сторону свойственные ей популистские преувеличения) очевидно нарушает неписанный внутриэлитный пакт о сохранении статус-кво, предлагая вместо создания иллюзии единства признание всей остроты миграционной и целого ряда других связанных с ней социальных проблем, а равно и поиск путей ее действительного решения. Решения, которое находится на путях ре-суверенизации, ре-индустриализации и модернизации социальной сферы страны, но главное – предполагает восстановление на консенсусной основе полноценной общенациональной политической идентичности, которая стала бы надежным основанием Республики и всех ее институтов, создав тем самым условия для вывода французского общества из глубокого системного кризиса.

Сможет ли «партия истеблишмента» в очередной раз переиграть уставшее и переживающее внутренний раскол гражданское общество Франции – это остается вопросом.

Фото: Франсуа Олланд навещает пострадавшего от полиции в больнице (Arnaud Journois / Le Parisien / AFP / Scanpix / LETA)